HELLO.RU продолжает знакомить с экспертами в области современного искусства. Просто о сложном говорят кураторы фонда V-A-C. Почему культурная повестка связана с общественным движением BLM, каким образом банан на скотче был продан за 120 тысяч долларов, чего не хватает миру искусства и как вырваться из невыносимой обыденности – рассказывает историк искусства, куратор выставочного отдела Анна Ильченко.
Анна Ильченко окончила РГГУ по специальности "искусствоведение", в 2013 году получила степень магистра визуальных искусств Голдсмитского колледжа по теории современного искусства, является также автором текстов о современном искусстве и культуре. С 2014 года работает куратором выставочного отдела фонда V-A-C. В 2016-м вместе с Ярославом Алешиным создала резонансный проект "Общее целое", подготовленный вместе с фондами V-A-C и "Со-единение", а также МБО "Манеж" — междисциплинарное исследование, посвященное понятию инклюзивности — включенности людей с физическими и ментальными особенностями в процесс производства и восприятия культуры.
Анна, как вы стали заниматься выставками?
Моя семья довольно далека от современного искусства, но его значимость всегда подчеркивала в качестве неотъемлемой части интеллектуального развития. Мои юношеские мытарства по поводу профессионального становления, которое мне всегда хотелось связать именно с культурой, привели меня на факультет истории искусства РГГУ, где можно было получить классическое искусствоведческое образование. По окончании университета я занималась написанием текстов о современном искусстве и работала в коммерческих галереях, но всегда четко ощущала, что чего-то не хватает. Нехваткой оказалась именно теория, доступ к которой тогда был довольно ограничен. Не было такого разнообразия переводов, публикаций, лекций, различных специализированных курсов и ресурсов, как сейчас. Этот пробел я восполнила, поступив в лондонский университет Голдсмитс, который тогда еще имел хорошую репутацию институции, формирующей необходимый, в том числе, практический базис для понимания критической теории. Другими словами, эта была возможность выработать подход, который помог бы смотреть комплексно на различные политические, социальные и экономические процессы, происходящие в культуре и искусстве. Работая над диссертацией в университете, я параллельно продолжала работать в различных галереях и институциях от простого волонтера, монтажника до продюсера. Бралась за любую работу во многом потому, что до конца не понимала все же, чем хочу заниматься.
В 2013 году я вернулась в Москву, и судьба свела меня с генеральным директором V–A–C Терезой Мавикой и старшим куратором фонда Катериной Чучалиной. Спустя два года я стала куратором выставочного отдела и реализовала ряд проектов на различных выставочных площадках Москвы и в собственном пространстве фонда V–A–C в Венеции Дзаттере. В Доме культуры "Гэс-2", который фонд планирует открыть на Болотной набережной, я также буду заниматься развитием художественных резиденций. Это такая программа, ориентированая на хореографов, танцоров, визуальных художников, драматургов и музыкантов. В резиденции смогут находиться до шести как местных, так и зарубежных участников. Резидентам будет предоставляться проживание, доступ в студию и репетиционный зал, а также материалы для работы и поддержка в проведении исследований.
Могли бы вы рассказать о работе, которая сыграла в вашей жизни судьбоносную роль?
Возможно, я из тех людей, которые не воспринимают встречу с искусством как нечто судьбоносное. Для меня это норма и абсолютно естественная форма интеллектуальной жизни. Однако, безусловно, были и, я надеюсь, будут художественные работы, которые остаются в памяти надолго. В довольно юном возрасте мне подарили альбом британских художников-авангардистов Гилберта и Джорджа, которые произвели на меня ошеломляющее впечатление. Мне казалось, это самое дикое и безумное, в хорошем смысле этого слова, искусство, которое бросало вызов консерватизму и невыносимой обыденности.
Работа Гилберта и Джорджа из серии Utopian Pictures (2015) собранна из знаков, объявлений и рекламы. Гилберт Прош и Джордж Пассморт создают "искусство для всех". За 50 лет совместного творчества британские авангардисты создали более двух тысяч работ. Свои фотографии они предпочитают называть картинами, с помощью которых бросают вызов обыденности
Необходимо ли для понимания современного искусства классическое образование, знакомство со всеми теми работами, хотя бы в общих чертах, которые были созданы человечеством прежде?
Если искусство не является предметом профессионального интереса, то, конечно же, нет. Вы же не поступаете в музыкальное училище, чтобы лучше понимать музыку, или на филологический факультет, чтобы превосходно разбираться в художественной литературе. Ваш опыт и знание складываются из вашего же естественного интереса к тем или иным вещам. Современное искусство не является исключением и требует от зрителя заинтересованности и готовности уделять ему свое время. В его понимании помогут как специализированные и тематические издания, так и посещения выставок, перформансов и музыкальных событий, общение с художниками. Задавайте вопросы и пытайтесь найти на них ответы, а не оставайтесь пассивными потребителями культуры. Искусство – это не статичное явление, оно находится в постоянном развитии.
Могли бы рассказать о трендах, которые определяют современное искусство сегодня. Какие выставки соответствуют сегодняшнему дню?
На мой взгляд, сегодня искусство по-прежнему находится в процессе размывания собственных границ, экспериментируя с широким спектром форм и заходя на самые разные территории. На смену статичным объектам приходит живое действие и взаимодействие со зрителем, не говоря уже о прогрессирующем сближении современного театра и искусства. Кроме того, искусство часто занимает позицию слабых, которая формируется, в том числе, благодаря активности реальных общественных движений, борющихся за равноправие в отношении конкретных социальных групп, как это делает Black lives matter. Эта взаимосвязь искусства и процессов общественных изменений вновь напоминает нам о политической важности меньшинства и включения его в общий культурный ландшафт.
Бумажная композиция Кары Уокер. Фото: pinterest.com
В своих работах Кара Уокер говорит о дискриминации как расовой, так и гендерной. В силуэтных картинах она поднимает вопрос о границах человеческой жестокости
Обязательно ли работа должна воздействовать на эмоции? Хорошая работа может оставлять равнодушным?
Существуют разные режимы восприятия художественных работ. Кому-то свойственен более аналитический подход, кому-то важна сиюминутная эмоционально заряженная реакция. Одни могут восхищаться мастерством исполнения, в то время как для других важнее общая идея. И в том и другом случае многое зависит от личного опыта смотрящего. Да, и "хорошая работа" может оставить кого-то равнодушными, причин чему множество, а для кто-то она же сыграет, как вы ранее выразились, судьбоносную роль.
Написано немало книг о том, что такое искусство, но споры продолжаются. В одном из телеграм-каналов есть даже голосование, где люди выбирают, считать ли объект искусством или нет. Для вас каковы эти критерии? Например, что думаете насчет банана на скотче –работы "Комик" итальянского художника Мауриццио Каттелана? Достаточно ли эта идея парадоксальна?
Если бы мы раз и навсегда достигли консенсуса по вопросу "что есть искусство?", наша жизнь бы страшно обеднела. Сам факт существования этого спора может оказаться как импульсом к развитию современного искусства, так, и наоборот, констатацией его прогрессирующего упадка. При всем моем уважении к Каттелану, его художественная деятельность вообще, и работа, представленная на одной из самых крупных ярмарок искусства Art Basel Miami, в частности, не вызывали во мне никаких особых эмоций, кроме как понимания степени абсурдности, на которую готова пойти галерея в монетизации искусства известного автора.
Инсталляция Маурицио Каттелана "Комик" (Comedian) — банан, приклеенный к стене куском непрозрачного скотча, - была продана за $ 120 тысяч. Работа породила много мемов и отсылок, ее анализируют культурологи и философы. На международной выставке Art Basel в Майами художник Дэвид Датуна съел банан, отклеив скотч. Свой перформанс он назвал "Голодный художник"
Однако ситуация, которая возникла вокруг этой работы, в связи с тем, что она была съедена другим художником Давидом Датуной (хотя банан потом был заменен на новый), наглядно демонстрирует уровень спекуляции, с которым можно столкнуться на рынке искусства. Для протокола, я не отрицаю его важность, но, как у любого другого рынка, у него тоже бывает кризис. Мир искусства всегда воспринимал себя слишком серьезно и, если допускал когда-то возможность ироничной самокритики, то в довольно тепличных, безопасных для себя формах. На аналогичную тему относительно недавно вышел отличный хоррор-фильм "Бархатная бензопила" Дэна Гилроя, действие которого происходит ровно в том месте, где произошел казус с работой Каттелана – в жестком профессионально сегрегированном и до глупости циничном мире искусства Майями, где каждый борется за свою монополию. Эта весьма преувеличенная, а местами весьма убедительная пародия на художественную тусовку иронизирует над излишней пафосностью, свойственной людям, работающим в этой сфере. Людям, которые давно позабыли, зачем искусство вообще, кроме реализации своих профессиональных амбиций и меркантильных интересов. Перенося этот сюжет в сегодняшние реалии, хочется надеяться, что отрезвляющий эффект нынешних суровых условий производства искусства позволит наделить его новым, общественно значимым смыслом.
Кадр из фильма "Бархатная бензопила". Джейк Джилленхол в роли арт-критика, ведущего жизнь богемного тусовщика